www.castanedadzr.ru
 
Все загадки Карлоса Кастанеды
Carlos Castaneda
  New Age Portal Карлос Кастанеда Carlos Castaneda
 

Мнения

"Я сразу понял, кто этот человек..."

   Я сразу понял, кто этот человек...
Точнее, он не был человеком... Он был ростом с человека, в обычной, человеческой одежде, довольно потрепанной и грязной, с повязанным вокруг шеи платком, в темных очках. Он был похож на Рика.

Как-то неестественно медленно, наклонившись назад, неуклюже и пьяно спускался он с крыльца дома. Сквозь кожу лица и одежду смутно переливался зеленый свет, как будто два тела были наложены друг на друга и внутри тела Рика происходили какие-то странные световые процессы.

Он спустился с крыльца и выплюнул из себя тело Рика. Оно упало на землю как мокрая и грязная тряпка, в нескольких шагах от этого существа. Он был похож на человека - и телом и одеждой. И еще он был похож на крутого парня из фильма-боевика, который всегда носит с собой нож или кольт. У таких на все случаи жизни всегда есть простой ответ - нож. Или кольт...

Он уверенно озирался по сторонам и ухмылялся. Где-то позади него в помещении таверны громыхнуло. Повылетали стекла и занялся пожар. Кругом метались люди.

Ни с того, ни с сего они вдруг падали, будто скошенные невидимым беззвучным пулеметом, пробегая по инерции еще несколько шагов и падая на землю как тяжелые мешки с тухлой рыбой.

Поселок пылал. Никто не мог понять, что происходит, но все знали эпицентр. Я встретился с ним взглядом и он подмигнул мне, и тотчас по спине моей пробежали мурашки и вдруг мне смертельно захотелось просто лечь на землю и забыться. Спокойным сном... А потом умереть... "Смерть никогда не кричит. Он всегда говорит тихим шепотом..." - вдруг подумалось мне.

Мое тело как будто пробило током. В обход разума оно мгновенно напряглось всеми мышцами, вздрогнуло, и застыло, парализованное диким, разрывающим ужасом. "Он всегда рядом. Он говорит тихим шепотом..."

Откуда-то позади меня из сарая, проламымая стену, выползал чей-то горящий джип. Водитель был уже мертв, маленькая девочка с мамой метались на заднем сидении. Над ними сверкнула электрическая вспышка и оборванный провод чуть было не задел их автомобиль, хищно царапнув землю...

Кругом раздавались крики и проклятия. Пьяные падали ниц, рядом со свиньями. Стоял смрад. Вместе с ним ядовитыми клубами расползался терзающий душу страх. Люди метались как животные. Животные были... просто животными.

Кто-то резко дернул меня за рукав. Это вывело меня из ступора. "Да беги, беги, чта-стаишь-та !!!" - дурным голосом орал Майкл...

...Я бежал сломя голову, через клочки сухой травы, перепрыгивая через осколки камней, в сумерках. Уже на асфальте трассы, которую я пересекал (даже не заботясь о том, есть ли там автомашины), я услышал далекий смех, обращенный ко мне. Я знал это без тени сомнения.

- Тридцать миль в час. Однако! - смеялся смерть. - На таких-то скоростях мне тебя не догнать...

Слова и жизнерадостно-беззаботный смех смерти как-то прошли мимо моего сознания, оставив след только на периферии, вгоняя все понимающее тело в еще большую безудержную концентрацию на беге.

Майкл бежал где-то справа, метрах в пятидесяти... Мы одновременно пересекли шоссе, и так же одновременно направили свой бег к кустам, надеясь залечь за ними, надеясь, что смерть уже где-то далеко-далеко позади. Надеясь на сумерки, которые скроют нас.

Я упал. Дыхание рвало грудь и во рту образовалась тягучая слюна. Некоторое время я не мог сплюнуть... Наконец дыхание восстановилось, хотя сердце продолжало биться в грудной клетке подобно загнанной птице. "Что... Что?" - я о чем-то еще думал...

...Взгляд вправо. Ничего. Сумерки уже поглотили мир. Где-то вдали, с той стороны, откуда я бежал, пришпориваемый страхом, подобно загнанной лошади, дав волю своему страху, который освободил тело и который в конечном счете помог мне остаться живым... Живым! Наконец я оформил свои мысли. Я знал, что надежда слишком мала. Я видел, что делал смерть с людьми.

Я прижался телом к земле, как будто вслушиваясь в то, что земля мне скажет. Тело слишком устало, чтобы можно было продолжать битву за жизнь. Я захотел уснуть. Откуда-то я четко знал, что смерть придет и за мной, поэтому мне вдруг нестерпимо захотелось просто успокоиться и провести свои последние минуты тихо и ясно. Очень-очень просто. Без суеты, без захлестывающих накатов страха, пронзающего все тело, сводящего с ума животного страха.

Не заботясь ни о чем. Не смеяться, нет. Ничего такого высокого и героического, о чем я читал в умных книжках. С такой беззаботностью смеялся смерть, руша дом, убивая людей, забывших, что они живут... живут даже не на Земле, а прямо посреди Бесконечности.

И на миг мне стало так спокойно, так странно легко, что я понял, что уже сплю, что все произошедшее, слава Богу, оказалось лишь только сном...

С неумолимой силой страх снова вполз в меня, за доли секунды заставив меня выйди из забытья.

Мое тело вздрогнуло, как будто от разряда тока, и внезапно страх исчез. Осталась лишь ясность и готовность спокойно встретить свою смерть: безжалостно, трезво и спокойно драться с ней, оставив позади всю ту мелочную оболочку, которая раньше была мною. Отбросив "мою личность" - кого раньше я знал как "самого себя", тот мешок слизи, жалоб и сожалений, кем я был когда-то. Был когда-то...

- Видишь ли, - услышал я рядом его все понимающий и спокойный голос, - как раз в этом и состоит проблема большинства обычных людей. Они почему-то боятся меня, но в то же время презирают и издеваются надо мной, как будто я - самая последняя шлюха...

Голос смерти был тихим и спокойным. Смерть даже не изменил свое дыхание, как будто не бежал все это время вслед за мной и не бежал за другими людьми, и не убивал их... Он как будто всегда ждал меня здесь, за этими кустами, в полной темноте, точно зная, что стечение обстоятельств направит меня именно сюда, именно к этой травинке, на которой сейчас остановился мой взгляд и которую я был волен сорвать с лица Земли или помиловать. Я молчал. Тело прекрасно знало, о чем говорил смерть.

- Ведь ты прекрасно понимаешь, о чем я сейчас говорю, не так ли? - продолжал говорить смерть. - Почему ты вспоминаешь обо мне только в те моменты, когда я становлюсь чем-то видимым и осязаемым?

Он немного помолчал.

- Кстати, как твоя нога? - он тихонько дотронулся до моего колена. Давным давно, в детстве, в это колено ударил электроток от высоковольтной линии, к которой мы с отцом хотели подключиться. Наше воровство остановила случайность. После электрического удара я несколько дней был в бреду.

- Ведь ты помнишь тот день? Я подошел к тебе так близко, насколько это было возможно. И ты все понял. Ты знал, что это был я, это воспоминание засело где-то глубоко в твоем теле и наложило свой отпечаток на твою дальнейшую жизнь. Ты не стал таким же ублюдком, как твой отец. Ты стал учиться, ты не сдох в пьяной перестрелке, не сгнил под забором, как Джон. Но все же ты забыл о моем посещении...

Все так же тихо и обстоятельно, как будто говоря со свои лучшим другом в доверительной обстановеке смерть рассказал о всех моих "тайных" чувствах, о всех случаях, в которых я проявил себя просто как последний ублюдок.

Смерть не повышал голоса, не злорадствовал, не наслаждался своей властью. Он был похож на странного ангела или на мага по имени дон Хуан, о котором я когда-то читал, сквозь которого просто течет Бесконечность.

Смерть был твердым и обычным, и как-то неосязаемо переливающийся. На нем были темные очки, как у того крутого парня из кабака. Он, как и я, придавил свои весом траву... Но он был другим: странно быстрым, странно спокойным и беззаботным. Простым. Глубоким, как черно-белое ночное небо над Землей...

Со мной так никто не говорил. Обычно все люди, с которыми я говорил, не слишком-то пытались понять меня и не заходили в разговорах со мной на такую глубину. Это была устрашающая глубина.

Вдруг я осознал, что буквально все мои разговоры с людьми заканчивались какой-то шуткой или словом ОК, или посыланием куда подальше к такой то матери. И отец говорил со мной лишь парой фраз, и мать. "Джеки, закрой окно... Джеки, вот тебе деньги - сбегай в кабак к дяде Джону, принеси чего глотку ополоснуть... Слушай, шел бы ты к пацанам во двор, не видишь, тут взрослые люди разговаривают..."

Здесь все было по другому. Он сидел передо мной на корточках, а я лежал, отвернувшись от него, видя только маленькую одинокую травинку перед самым своим носом. И точно также, как я был волен в любой момент забрать жизнь этой травинки, он был волен безжалостно сорвать меня.

Да. У него была реальная власть. Он знал меня. Знал все обо мне, с самого детства, как будто присутствовал рядом со мной, наблюдая за каждым моим поступком. Обычным людям интересны только "важные" или "ключевые" события. Смерти было интересно все.

И сейчас он был где-то рядом и рассказывал мне мою жизнь. А я ожидал, уже без страха, полностью пробужденный, ждал отрешенно его окончательного прикосновения ко мне.

И понять то, о чем он говорил, для меня было последним поступком в жизни. Последней битвой здесь, на Земле. Все пространство как бы сузилось до размера этих нескольких квадратных метров, а моя жизнь - до размера одного разговора. И травинка перед глазами была единственным живым существом, которое я знал на всей Земле, которое я уже не мог просто так, бездумно ни убить, ни покалечить...

Смерть продолжал говорить со мной обычными человеческими словами, на моем языке, как будто был обычным человеком. Я засмеялся - и снова испугался: мой смех был похож на тот далекий шутливый смех смерти, который помнило мое тело, или на смех ребенка, который я когда-то знал. В нем была легкость и беззаботность. Это был жизнерадостный смех, полностью свободный, раскрепощенный, как у людей, которых уже ничто не заботит - ни жизнь, ни смерть, которые просто живут - здесь и сейчас - и выражают настроение солнечного света...

Будь он обычным человеком, то, обладая такой информацией, он не примянул бы воспользоваться ею - для шантажа, обогащения, или просто чтобы унизить, посмеяться.

Обычные люди не могли так четко и просто связывать малейшие, казалось бы, пустяковые человеческие поступки с чем-то стратегическим, обладающим космическим масштабом, выходящим за рамки жизни и смерти, за рамки просто человеческого.

Смерть одновременно был и живым и мертвым - и очень конкретным, и очень абстрактным. Он говорил о простых вещах - о моей жизни, о моих отношениях с товарищами, о моих вечных опасениях, или о моем постыдном страхе, как это произошло сегодня... Смерть говорил как все понимающая мать (понимала ли меня мать?) или лучший друг, который никогда не будет издеваться над тобой, даже когда ты признался перед ним в своих самых дурных и стыдных поступках...

Я не заметил, как стало светать... Рядом со мной уже никого не было. Было странно тихо вокруг. И странно ясно. Где-то вдалеке слышались голоса людей, но все это уже не волновало. Я знал, что надо делать.

В последний раз я взглянул на свою свидетельницу - одинокую травинку, чуть наклонившуюся, трепетную от ветра... Потом встал на ноги и сделал свой первый шаг в Бесконечность.

Псковская группа практикующих Тенсегрити