Повесть о смерти

[Arrverni]

Вот интересный рассказ, описывается смерть, очень просто и натурально, человеком который с этим явно сталкивался и описывает свой личный опыт.
В. Зазубрин, "Щепка", http://www.gulag.ipvnews.org/article20060928.php

Скажу сразу, чернуха не для слабонервных, поэтому советую дальше первой главы не читать.
Лично меня особо впечатлил тот факт что по ходу вспомнил что когда-то (слава Богу давно) задумывался над тем что в случае угрозы расстрела я скорее всего попробовал бы рассказать о "спрятанном сокровище", пообещать показать где, а потом в процессе его поисков смыться. И тут на тебе:

"Другой, тучный, с черной шерстью на груди, тяжелым басом:
- Я хочу дать последнее показание.
Комендант обернулся к Срубову. Срубов подошел ближе. Вынул записную книжку. Записывать стал не вдумываясь в смысл показания, не критикуя его.Был рад отсрочке решительного момента. А толстый врал, путался, тянул.
- Около леска, между речкой и болотом, в кустах... Говорил, что отряд белых, в котором он служил, закопал где-то много золота. Никто из чекистов ему не верил. Все знали, что он только старается выиграть время. В конце концов приговоренный предложил отдалить его расстрел, взять его проводником, и он укажет, где зарыто золото.
Срубов положил записную книжку в карман. Комендант, смеясь, хлопнул голого по плечу:
- Брось, дядя, вола крутить. Становись."

Насколько все-же люди одинаковы, и насколько наверное наскучил палачам этот "оригинальный" рассказ, и насколько наверное жалко он-бы выглядел на пороге этой простой и будничной смерти.

[isk-Ra]

Лучше Достоевского подобного рода безнадегу никто не описал , так как он сам испытывал это, ему даже мешок уже на голову одели

Суд и суровый приговор к смертной казни (22 декабря 1849) на Семёновском плацу был обставлен как инсценировка казни. В последний момент осуждённым объявили о помиловании, назначив наказание в виде каторжных работ. Один из приговорённых к казни, Григорьев, сошёл с ума. Ощущения, которые он мог испытывать перед казнью, Достоевский передал словами князя Мышкина в одном из монологов в романе «Идиот».

— Не знаю. Я про наши много хорошего слышал. Вот опять у нас смертной казни нет.

— А там казнят?

— Да. Я во Франции видел, в Лионе. Меня туда Шнейдер с собою брал.

— Вешают?

— Нет, во Франции всё головы рубят.

— Что же, кричит?

— Куды! В одно мгновение. Человека кладут, и падает этакий широкий нож, по машине, гильйотиной называется, тяжело, сильно... Голова отскочит так, что и глазом не успеешь мигнуть. Приготовления тяжелы. Вот когда объявляют приговор, снаряжают, вяжут, на эшафот взводят, вот тут ужасно! Народ сбегается, даже женщины, хоть там и не любят, чтобы женщины глядели.

— Не их дело.

— Конечно! Конечно! Этакую муку!... Преступник был человек умный, бесстрашный, сильный, в летах, Легро по фамилии. Ну вот, я вам говорю, верьте не верьте, на эшафот всходил — плакал, белый как бумага. Разве это возможно? Разве не ужас? Ну кто же со страху плачет? Я и не думал, чтоб от страху можно было заплакать не ребенку, человеку, который никогда не плакал, человеку в сорок пять лет. Что же с душой в эту минуту делается, до каких судорог ее доводят? Надругательство над душой, больше ничего! Сказано: "не убий", так за то, что он убил, и его убивать? Нет, это нельзя. Вот я уж месяц назад это видел, а до сих пор у меня как пред глазами. Раз пять снилось.

Князь даже одушевился говоря, легкая краска проступила в его бледное лицо, хотя речь его попрежнему была тихая. Камердинер с сочувствующим интересом следил за ним, так что оторваться, кажется, не хотелось; может быть, тоже был человек с воображением и попыткой на мысль.

— Хорошо еще вот, что муки немного, — заметил он. — когда голова отлетает.

— Знаете ли что? — горячо подхватил князь: — вот вы это заметили, и это все точно так же замечают, как вы, и машина для того выдумана, гильйотина. А мне тогда же пришла в голову одна мысль: а что, если это даже и хуже? Вам это смешно, вам это дико кажется, а при некотором воображении даже и такая мысль в голову вскочит. Подумайте: если, например, пытка; при этом страдания и раны, мука телесная, и, стало быть, всё это от душевного страдания отвлекает, так что одними только ранами и мучаешься, вплоть пока умрешь. А ведь главная, самая сильная боль, может, не в ранах, а вот, что вот знаешь наверно, что вот через час, потом через десять минут, потом через полминуты, потом теперь, вот сейчас — душа из тела вылетит, и что человеком уж больше не будешь, и что это уж наверно; главное то, что наверно. Вот как голову кладешь под самый нож и слышишь, как он склизнет над головой, вот эти-то четверть секунды всего и страшнее. Знаете ли, что это не моя фантазия, а что так многие говорили? Я до того этому верю, что прямо вам скажу мое мнение. Убивать за убийство несоразмерно большее наказание чем самое преступление. Убийство по приговору несоразмерно ужаснее, чем убийство разбойничье. Тот, кого убивают разбойники, режут ночью, в лесу или как-нибудь, непременно еще надеется, что спасется, до самого последнего мгновения. Примеры бывали, что уж горло перерезано, а он еще надеется, или бежит, или просит. А тут, всю эту последнюю надежду, с которою умирать в десять раз легче, отнимают наверно; тут приговор, и в том, что наверно не избегнешь, вся ужасная-то мука и сидит, и сильнее этой муки нет на свете. Приведите и поставьте солдата против самой пушки на сражении и стреляйте в него, он еще всё будет надеяться, но прочтите этому самому солдату приговор наверно, и он с ума сойдет или заплачет. Кто сказал, что человеческая природа в состоянии вынести это без сумасшествия? Зачем такое ругательство, безобразное, ненужное, напрасное? Может быть, и есть такой человек, которому прочли приговор, дали помучиться, а потом сказали: "ступай, тебя прощают". Вот эдакой человек, может быть, мог бы рассказать. Об этой муке и об этом ужасе и Христос говорил. Нет, с человеком так нельзя поступать

[isk-Ra]

В конце романа Мышкин таки сошел с ума и отправляется на покой в тихую мирную и красивую Швейцарию ) , хотя я думаю это тайная мечта Достоевского ) после казинов ) Баден Бадена) все таки он эпилептик был и частенько находился в пограничном состоянии. оффтоп , муза просто )

[Arrverni]

Мне лично Достоевский почему-то не нравится, хоть и считается классиком и "знатоком человеческой души", какие-то у него "бутафорские" наблюдения, на манер американских исторических фильмов. Сомерсет Моэм в этом плане по-моему гораздо интереснее. Но эта повесть какраз и понравилась своей реалистичностью и простотой, скорее всего именно так все и происходило, все, до мелочей.

[isk-Ra]

Я в свое время прочла всего Достоевского и уж поверьте отличу художественные писания) от писанных художеств. ) В рассказе предложенного вами автора наблюдается некая рисованность , любой подобного рода "художник" если он талантлев нарисует вам картинку и поживописней..в кавычках. А у Достоевского все его убийцы и жертвы "живые" получаются . Но это только моя точка зрения. Как говориться на вкус и цвет товарищей нет )

Сомерсет это который "Бремя страстей человеческих " и "Под сенью девушек в цвету" ? )

[isk-Ra]

Наблюдательный , общее название этого цикла . если меня не подводит память звучит как "В поисках утраченного времени"

[Arrverni]

В рассказе предложенного вами автора наблюдается некая рисованность , любой подобного рода "художник" если он талантлев нарисует вам картинку и поживописней..в кавычках. А у Достоевского все его убийцы и жертвы "живые" получаются.

Видите-ли Зазубрин не профессиональный писатель, но он описывает все со знанием дела, подробностей и ньюансов (кстати он жил в 20е годы и был расстрелян если не ошибаюсь) А вот Достоевский - профессиональный "художник", все красиво, вопрос только насколько реально.

Последнее что читал из Достоевского - "Игрок". Гордый и принципиальный учитель, самодур генерал, а как вам взбаламошная бабушка графиня которой кланяются в ноги все иностранцы? Этакая "широкая русская душа" швыряющая на ветер миллионы. Присмотритесь повнимательнее - все это клише, штампы и шаблоны, красивая картинка а ля фильм "Троя", и правды в ней примерно столько-же. Приятно читать именно русским так-как красочно описываются все "красоты" и "широты" "загадочной русской души".

Из Моэма понравилось "Луна и грош" и "Острие бритвы", достаточно интересно, а вот "Бремя страстей человеческих" не очень, "Под сенью девушек в цвету" вообще не читал, ну а в целом согласен, на вкус и цвет дураков нет))

[isk-Ra]

В "Игроке" все наследнички ждали смерти бабули а она взяла, встала со смертного одра) и просадила , как они считали и уже делили, их состояние . Это единственная помоему оптимистическая вещь Достоевского . Бабушка, взбаломошная столбовая дворянка) и нахлебники) Причем здесь душа? это жизнь ) Впрочем давайте на самом деле закончим разговор , у нас разные взгляды на бытие )

[torik]

фамилии зря не дают в матрице
Достоеский старший делал достоевский крестьянам настолько, что они его убили не побоявшись каторги
на которйю отправили сынулю Достовеского - сын хотел царя батюшку умандощить. то ли фрейда начитался
каждый сам себе Достоевский
Хулиан Достоевский всем делал достоеский = это читать смешно. а видеть как он менял свой пол еще смешнее

[Haron]

Рубен Гальего Гонсалес, "Я сижу на берегу", кажется называется, автобиографична,
новочеркасский дом пристарелых и два молодых интелектуала, один дцп-шник(автор), в коляске, другой лежачий миопат, осталась только способность говорить, переспектива - второй этаж, где народ мрет в собственном дерьме, недолго но мучительно. Отравиться не чем, вешаться лежачему проблематично.

Это жизнерадостная повесть о смерти, у него все получится, он придумает как
умереть не на втором этаже.

[Target]

По моему именно О Смерти неплохо сказано у Карлоса Кастанеды в тех его книгах, хде Она, (как явление) упоминается...што по-моему редкое явление. А вот о разновариантных способах (само)убийства, так сказать, физического/психологического самоизнечтожения то да мноооого чего есть почитать у разных авторов. Тут есь, как говорица, хде разгуляца...развернуца...погрузица...