Все было серое, пыльное, плоское... Ну какие тут еще могут быть опасности?.. Ну какие еще тут могут быть подвиги?.. И какие еще достижения?... Все давно изучено, понято, обсосано. Это очень скудный мир. Мир в котором все затрахано, затерто. Все - копия снятая с копии. В нем нет и не может быть места для приключения, для подвига, восхищения. Достижение месяца - не разозлился в очередной раз на жену. Поставил себе пять, выпил пива, и пошел спать. Будильник, бутерброд, электричка, начальник, чужие битвы - чужой мир. Померкшее осознание регистрирует только механические желания: неплохо бы поесть, надо (!) ее потрахать сегодня, хочу чтобы от меня все отстали... Сумеречное охренение. Слова людей из другого мира кажуться набором банальностей, затертых до дыр. Присутствует неосознанное желание отмахнуться от этого как от назойлевой мухи и спросить о своем вот, о "конкретном". "Это все конечно хорошо, что ты говоришь, но ты мне вот скажи послать мне ее нахер или нет?".orange edge писал(а):А потом - ну сам подумай - какой-такой подвиг может совершить современный воин - перед лицом какой-такой опасности может оказаться (в подавляющем своем большинстве)?
Было в ней чудесное свойство: она свято и бескорыстно верила в хорошее. Расскажи такую сказку крепостному мужику - хмыкнет с сомнением, утрет рукавом сопли да и пойдет, ни слова не говоря, только оглядываясь на доброго, трезвого, да только - эх, беда-то какая! - тронутого умом благородного дона. Начни такое рассказывать дону Тамэо с доном Сэра - не дослушают: один заснет, а другой, рыгнув, скажет: "Это, - скажет, - очень все бла-ародно, а вот как там насчет баб?.."
Нет свободы до тех пор пока есть НЭ. Нет возможности "объяснить" это.